Столкнувшись с экспансионистской политикой России и в ответ на различные перевороты во главе с президентством Путина, государства-члены ЕвразЭС очень рано решили установить барьеры (насколько это возможно) на пути к гегемонии России.
Мы можем думать прежде всего о том, что в ходе переговоров о будущих условиях Астанинского договора Беларусь и Казахстан настаивали на необходимости почти систематического обращения к единогласию. Этот метод, уже зарекомендовал себя в мировой истории (в частности, в качестве иллюстрации можно вспомнить знаменитый компромисс американских федералистов, когда они согласились создать верхнюю палату (сенат Соединённых Штатов), чтобы права самых маленьких штатов не ущемлялись большими (как, например, Вирджиния могла бы поступить с Род-Айлендом). Слабые государства часто требуют обращения к межправительственному представительству или единогласному голосованию, чтобы защититься от власти крупных стран. Так обстоит дело и в ЕвразЭС. Таким образом, обращение к единогласию обязывает ЕвразЭС брать на себя лишь минимальные обязательства. Если это и препятствует более сильной интеграции, как в Европе, то, тем не менее, позволяет государствам ЕвразЭС сдерживать доминирование России в процессе принятия решений.
Тогда Казахстан выступал в качестве реального противовеса России во внешней политике. Например, именно Казахстан настаивал на том, чтобы слово «экономический» было чётко видно в названии международной организации (Россия хотела более короткое название «Евразийский союз», кстати, этот термин до сих пор используется в российских СМИ). Точно так же Казахстан возглавил сопротивление России по вопросам гражданства Союза или создания единой валюты. (что привело бы к поглощению экономик стран-членов российской финансовой системой). Казахстан также выступил против вступления Армении в организацию, отдав предпочтение турецкой кандидатуре. Хотя в итоге российская позиция возобладала, Казахстан показал, что у ворот союза есть ещё одна сила, способная составить конкуренцию России.
Но самым сильным вызовом, брошенным Казахстаном и Беларусью России, было непризнание ими независимости Абхазии, Осетии и Крыма. Таким образом, Россия оказалась без опоры во внешней политике. В то же время Казахстан придерживается многовекторной внешней политики, поскольку в равной степени обслуживает ЕС, США, Китай и Турцию. В конце концов, Казахстан склоняется перед волей Кремля только из-за географической близости и из-за веса русского населения на севере страны (Путин часто играет на угрозе стремления русских вернутся в Россию чтобы в ближнем зарубежье оказывать давление на соседей).
Самым горьким провалом для России остаётся неприсоединение Украины к евразийскому проекту. Действительно, Украина является не только значительной экономической и промышленной державой, она олицетворяет собой настоящий мост между Россией и Европой. Таким образом, без Украины евразийский проект с трудом может существовать. В 2013 году Путин оказал давление на бывшего президента Януковича, чтобы тот прекратил переговоры с ЕС и предпочёл членство в ЕвразЭСе. Мы знаем последовательность этих событий.
Россия, проведя агрессивные действия против Украины, не только умудрилась потерять всякую надежду на сближение с этой страной, но и подала плохой сигнал другим государствам-членам ЕвразЭС. В настоящее время трудно представить, что ЕвразЭС развивается благоприятно для интеграции на уровне Союза с таким большим недоверием со стороны бывших советских республик ввиду империалистического поведения их большого соседа России. В качестве иллюстрации достаточно увидеть, что Армения вступила в ЕвразЭС только под давлением России и, возможно, не сделала бы этого без давления.
Россия сохраняет эту двусмысленную роль двигателя интеграции и в то же самое время будучи её главным препятствием из-за своего авторитарного поведения. Если раньше можно было критиковать противостоящую национальной идее КПСС, то теперь националистическая Россия, похоже, хочет силой навязать интеграцию, выгодную прежде всего её геополитическим интересам. Что подводит нас к последней оси размышлений о евразийской интеграции: отсутствие «Правового Союза».